Провожала глазами снег,
А он становился черным, мешаясь с солью.
И люди спешили по всем сторонам,
Утопая ботинками в этом море.
Но ведь я не желала им ни зла, ни боли. Ну,
Что же я не так делаю?
Ангелы несли её над землей,
Оставляя её кеды белыми.
А она кричит: «Моя любовь,
Я не могу тебя найти в этом огромном городе,
Я каждый день ищу тебя,
Не замечая грязи в метро,
Не опуская глаза,
Боясь пропустить в толпе его лицо».
Она слушала гром барабанов
В дали, в Тель-Авиве, у левого края ладони.
Южный ветер их нёс, как корабли,
В открытые окна её комнат.
Это плачет зима, а не я.
Тёплые слёзы ледяной башни.
А она отвечает: «Я знаю сама
Я надеюсь, я верю, и мне не страшно».
Она кричит: «Моя любовь,
Я не могу тебя найти в этом огромном городе,
Я каждый день ищу тебя,
Не замечая грязи в метро,
Не опуская глаза,
Боясь пропустить в толпе его лицо».
Она засыпает,
И снежные львы сторожат изголовье её постели.
На подушке из ангельских перьев
Под старые диски Ли Перри.
И я верю, что в апреле
Она встретит его,
Не опуская глаза,
Не замечая грязи в метро.
Она кричит: «Моя любовь,
Я не могу тебя найти в этом проклятом городе,
Я каждый день ищу тебя,
Не замечая грязи в метро,
Не опуская глаза,
Боясь пропустить в толпе его лицо».
Южный ветер их нёс как корабли
В открытые окна её комнат.
Это плачет зима, а не я.
Тёплые слёзы ледяной башни.
А она отвечает: «Я знаю сама
Я надеюсь, верю, и мне нестрашно».
