Вся песня: Am G F Dm G Am
Кареглазый Гиви, ИП Агамян –
По матушке грузин, а по батюшке армян.
Моей тян игриво показал монобровь,
Вонючими ногами растоптав мою любовь.
И вновь вместо запаха духов, что я дарил,
От неё исходит вонь азербайджанских мандарин.
Поговорим, неужто изменяешь мне ты,
Ведь всё чаще на лице твоём от кетчупа следы.
Много разных харчевней знавала вселенная,
Наверное, я зря тебя привёл в шаурменную.
«Да, любимый, нам было классно,
Но моё сердце отдано хачу бровастому,
Не связать наши пальцы узлами колец.
Убери биту, сука, не бей, подлец!
Я врываюсь в шаурменную, ломая табуретки,
Гости этой забегаловки отныне будут редкими,
Нет, Гиви, едь обратно на Арарат,
Я крошу бейсбольной битой кассовый аппарат.
Ты не рад обоссаному мясу из кошки?
Сломал мою любовь, а я сломаю тебе ножки.
Крошки лавашные кропятся алой кровью
Из твоих кишков я шаурму приготовлю.
О ситуации прознала кавказская диаспора,
Атас, пора валить из сего города, наскоро
Пакую шмотки, как внезапно окна разбивая,
Влетает ко мне в дом орда армян боевая.
Такая заваруха, и всё из-за бабы;
Блестят шампура с недоеденным кебабом,
Летят заряды чеснока, огнём пылая,
«Покараем» – звучит эхо бусурманскго лая.
Мой травмат, залпы точные
Вернут вас домой в гробах по почте,
Ебашу сальтухи, Аллаха кляня.
Огне-чеснок не попадает меня,
Кидаю гранаты во все стороны,
С визгом улетают носаты вороны.
Из под полы достаю базуку,
Ловите, мрази, получайте, суки.
Я врываюсь в шаурменную, ломая табуретки,
Гости этой забегаловки отныне будут редкими,
Нет, Гиви, едь обратно на Арарат,
Я крошу бейсбольной битой кассовый аппарат.
Ты не рад обоссаному мясу из кошки?
Сломал мою любовь, а я сломаю тебе ножки.
Крошки лавашные кропятся алой кровью
Из твоих кишков я шаурму приготовлю.
Кареглазый Гиви, ИП Агамян –
По матушке грузин, а по батюшке армян.
Моей тян игриво показал монобровь,
Вонючими ногами растоптав мою любовь.
И вновь вместо запаха духов, что я дарил,
От неё исходит вонь азербайджанских мандарин.
Поговорим, неужто изменяешь мне ты,
Ведь всё чаще на лице твоём от кетчупа следы.
Много разных харчевней знавала вселенная,
Наверное, я зря тебя привёл в шаурменную.
«Да, любимый, нам было классно,
Но моё сердце отдано хачу бровастому,
Не связать наши пальцы узлами колец.
Убери биту, сука, не бей, подлец!
Я врываюсь в шаурменную, ломая табуретки,
Гости этой забегаловки отныне будут редкими,
Нет, Гиви, едь обратно на Арарат,
Я крошу бейсбольной битой кассовый аппарат.
Ты не рад обоссаному мясу из кошки?
Сломал мою любовь, а я сломаю тебе ножки.
Крошки лавашные кропятся алой кровью
Из твоих кишков я шаурму приготовлю.
О ситуации прознала кавказская диаспора,
Атас, пора валить из сего города, наскоро
Пакую шмотки, как внезапно окна разбивая,
Влетает ко мне в дом орда армян боевая.
Такая заваруха, и всё из-за бабы;
Блестят шампура с недоеденным кебабом,
Летят заряды чеснока, огнём пылая,
«Покараем» – звучит эхо бусурманскго лая.
Мой травмат, залпы точные
Вернут вас домой в гробах по почте,
Ебашу сальтухи, Аллаха кляня.
Огне-чеснок не попадает меня,
Кидаю гранаты во все стороны,
С визгом улетают носаты вороны.
Из под полы достаю базуку,
Ловите, мрази, получайте, суки.
Я врываюсь в шаурменную, ломая табуретки,
Гости этой забегаловки отныне будут редкими,
Нет, Гиви, едь обратно на Арарат,
Я крошу бейсбольной битой кассовый аппарат.
Ты не рад обоссаному мясу из кошки?
Сломал мою любовь, а я сломаю тебе ножки.
Крошки лавашные кропятся алой кровью
Из твоих кишков я шаурму приготовлю.
