Вся песня: C7 B F Dm
Одно из сотен окон серой многоэтажки
Бомжей будило ночью жёлтым светом старой люстры.
В стенах той хрущёвской блеклой малометражки
Один на подоконнике дочитывал Пруста.
Не густо в кошельке капусты,
Неделя до зарплаты, через две снова пусто.
Жаль, не говорил Заратустра,
Двадцати с авансом мало, чтобы кушать лангустов.
Картошечка с майонезом и чесноком –
Ежевечерний рацион простого работяги.
Это жизнь, здесь нужно шевелить очком,
Отвлекаясь в перерывах на глоток терпкой яги.
Пауза, яга, плей.
Присяга злому миру, где нету сыра.
Сыра, что катался бы по маслу,
Здесь только надежды, но они гаснут.
Не выходил из комнаты третье сутки,
Депрессия-подруга вновь дежурит на вахте.
Зачем ещё подруг, если есть проститутки?
Зачем вообще друзья, если есть Вконтакте?
Табачный дым под потолком оставит отпечатки,
Разъелся пепел в жидкости консервов, ну и гадость.
Свет люстры обессилил волю сонной сетчатки,
Погаснет светло-жёлтое окно бомжам на радость.
Осмотре холодильника – предсонный ритуал,
Найти не трудно счастья хоть в Европе, хоть в России.
Пельмени, две сосиски, два яйца, ягуар.
Последний пункт сполна украсит бремя рефлексии.
Пауза, яга, плей.
Присяга злому миру, где нету сыра.
Сыра, что катался бы по маслу,
Здесь только надежды, но они гаснут.
Одно из сотен окон серой многоэтажки
Бомжей будило ночью жёлтым светом старой люстры.
В стенах той хрущёвской блеклой малометражки
Один на подоконнике дочитывал Пруста.
Не густо в кошельке капусты,
Неделя до зарплаты, через две снова пусто.
Жаль, не говорил Заратустра,
Двадцати с авансом мало, чтобы кушать лангустов.
Картошечка с майонезом и чесноком –
Ежевечерний рацион простого работяги.
Это жизнь, здесь нужно шевелить очком,
Отвлекаясь в перерывах на глоток терпкой яги.
Пауза, яга, плей.
Присяга злому миру, где нету сыра.
Сыра, что катался бы по маслу,
Здесь только надежды, но они гаснут.
Не выходил из комнаты третье сутки,
Депрессия-подруга вновь дежурит на вахте.
Зачем ещё подруг, если есть проститутки?
Зачем вообще друзья, если есть Вконтакте?
Табачный дым под потолком оставит отпечатки,
Разъелся пепел в жидкости консервов, ну и гадость.
Свет люстры обессилил волю сонной сетчатки,
Погаснет светло-жёлтое окно бомжам на радость.
Осмотре холодильника – предсонный ритуал,
Найти не трудно счастья хоть в Европе, хоть в России.
Пельмени, две сосиски, два яйца, ягуар.
Последний пункт сполна украсит бремя рефлексии.
Пауза, яга, плей.
Присяга злому миру, где нету сыра.
Сыра, что катался бы по маслу,
Здесь только надежды, но они гаснут.
