Em Am H7 Em Am H7
Цвело узорами стекло в окне темно-сиреневом.
Em Am D7 G
Тепло молчание текло, как свет зрачка оленьего.
Dm E7 Am F
И лес баюкала зима и снегом заносимая была невыносимою
F7 Em H Em
Печаль в стекляшках рек, как будто целый век шел снег.
И мальчик видел странный сон о жизни неизведанной,
Церквей берлинских тихий звон и чай послеобеденный,
И века прошлого конец и в освещенном здании все дышит ожиданием,
И скоро рождество и ждут только его, его.
Цвело узорами стекло в окне темно-сиреневом.
Em Am D7 G
Тепло молчание текло, как свет зрачка оленьего.
Dm E7 Am F
И лес баюкала зима и снегом заносимая была невыносимою
F7 Em H Em
Печаль в стекляшках рек, как будто целый век шел снег.
И мальчик видел странный сон о жизни неизведанной,
Церквей берлинских тихий звон и чай послеобеденный,
И века прошлого конец и в освещенном здании все дышит ожиданием,
И скоро рождество и ждут только его, его.
Am D7 G C Am H Em
Дым печной там хандрой, а не детством пахнет,
Am D7 G C Am H Em
Сон течет, полночь бьет, век вот-вот пройдет.
И вот на Розенхаймер пять остановились лошади,
И пар над ними стал витать и уплывал по площади,
И над прохожими людьми и дальше по Германии в своем непонимании
Значения границ для некоторых лиц и птиц.
Сквозь двери с матовым стеклом размытые видения,
Людей, сидящих за столом и новой книги чтение,
И неуклюжий перевод профессора словесности
о вологодской местности,
О лесе и пеньке, о северной реке – Оке.
Дым печной там хандрой, а не детством пахнет,
Сон течет, полночь бьет, век вот-вот пройдет.
