Bbm
Эта странная девушка-робот
С руками как пассатижи
Отрезает мне скальпелем веки,
Начитавшись дурацких книжек.
Я привязан тросами к креслу,
Мудацкому, словно зубное.
И свет идиотский яркий
Раздражает зрачки мне жестоко.
Воздух сух, как в сраной пустыне,
А моргать совершенно нечем.
И глаза мои иссыхают,
И сам я ору исступленно…
А она говорит, эта падла,
Говорит – потерпи маленько,
И изящным движением быстрым
Отделяет мне больно уши.
Отрезай, говорю ей, уши –
А глаза западло калечить!
Очень щипет и плохо видно,
Потому что глаза засыхают…
И тут она стала собою,
Возратившись из глупого бреда.
И свою поделку увидев,
Закричала, не вспомнив, что это.
И себе тем же скальпелем тотчас
Что-то взрезала, всхлюпнув нелепо,
А я лишь услышал падение
Ее уже дохлого тельца.
Ebm
И мной овладела депрессия,
Потому что в привязанном виде
Мне изнывать оставалось
От тоски и потери крови.
Bbm
Но раздались шаги нечеткие
В коридоре гулком полуночном –
Это видимо здешний сторож
Обходит свои владенья, блядь!
И я звать его стал, странно булькая
Залепившей мне губы лимфою,
Но сторож включил себе радио,
Заглушившее крик мой жалобный.
Ebm
И когда мои мышцы сжались
От ужасной предсмертной спазмы,
Я услышал начало концерта
Легкой эстрадной музыки…
Эта странная девушка-робот
С руками как пассатижи
Отрезает мне скальпелем веки,
Начитавшись дурацких книжек.
Я привязан тросами к креслу,
Мудацкому, словно зубное.
И свет идиотский яркий
Раздражает зрачки мне жестоко.
Воздух сух, как в сраной пустыне,
А моргать совершенно нечем.
И глаза мои иссыхают,
И сам я ору исступленно…
А она говорит, эта падла,
Говорит – потерпи маленько,
И изящным движением быстрым
Отделяет мне больно уши.
Отрезай, говорю ей, уши –
А глаза западло калечить!
Очень щипет и плохо видно,
Потому что глаза засыхают…
И тут она стала собою,
Возратившись из глупого бреда.
И свою поделку увидев,
Закричала, не вспомнив, что это.
И себе тем же скальпелем тотчас
Что-то взрезала, всхлюпнув нелепо,
А я лишь услышал падение
Ее уже дохлого тельца.
Ebm
И мной овладела депрессия,
Потому что в привязанном виде
Мне изнывать оставалось
От тоски и потери крови.
Bbm
Но раздались шаги нечеткие
В коридоре гулком полуночном –
Это видимо здешний сторож
Обходит свои владенья, блядь!
И я звать его стал, странно булькая
Залепившей мне губы лимфою,
Но сторож включил себе радио,
Заглушившее крик мой жалобный.
Ebm
И когда мои мышцы сжались
От ужасной предсмертной спазмы,
Я услышал начало концерта
Легкой эстрадной музыки…