Шли паромы и баржы, дымя, от верховья реки.
Fm Em Dm
В белом небе играла лучами в мае весна.
Fm Em Am Fm
Я стоял одиноко на пристани вечной тайги,
Dm Em Am
Отходящей от долгого зимнего, белого сна.
Dm Am
Ни кола ни двора, ни детей ни плетей, ни любви
Dm G C
Просочились сквозь пальцы-время капли-года
Fm Em Am Fm
Улыбались удача и жизнь на другом берегу.
Dm Em Am
Не доплыть по широкой реке мне до них никогда.
В раздумьях мрачных стоял я и нервно курил.
Тронул кто-то нежной рукою меня за плечо.
Много лет в лагерях не встречал я такой красоты,
На застывшей годами душе стало вдруг горячо.
Не сказать, не пройти, не спросить, не бежать, не уйти,
В белом платочке улыбка до сердца дошла.
Дала адресок и сказала мне: “С воли пиши!”
Смахнула нежной ладонью слезу и ушла.
Кусает меня за больное злая судьба.
На счастье моё мне даёт только лишь посмотреть.
На волю меня пришла любовь провожать,
Оставаясь в неволе с надеждой о встрече сидеть.
Не упасть, не сойти, не забыть, не писать не смогу,
Получить от неё в конверте на письма ответ.
Таковы причуды моей арестанской судьбы.
Нет дома на воле, а значит и адреса нет.
Паром отходил, завывая прощальным гудком.
Я сжимал догоревший окурок судьбы в кулаке.
Так хотелось бежать по тропинке за ней,
За любовью в лагерном белом, казённом платке.
Не хочу ни забыть, ни просить, ни простить, не писать
Встретиться с ней никогда-никогда не смогу.
Увозил на берег другой паромщик меня,
Оставляя любовь на чужом мне теперь берегу.
