Служил на заводе Серёга-пролетарий
G C E7
Он с детства был испытанный марксист,
Am G C
Он был член месткома, и был он член парткома,
Dm E Am
А, в общем, стопроцентный активист.
Евойная Манька страдала уклоном,
И слабый промеж ними был контакт:
Накрашенные губки, колени ниже юбки,
А это, несомненно, вредный факт.
Сказал ей Серега: – Бросай ты эти штучки,
Ведь ты компроментируешь меня.
Ты вредная гада, с тобой бороться надо,
Даю на исправление три дня.
Она ему басом: – Катись ты к своим массам,
Не буду я в твоей Кэ Пэ Сэ Сэ!
А он не сдается, он будет с ней бороться,
Серега на своем лихом посте.
Три дня как один пролетели,
И сказал ей Серега вот так:
– Напрасно вы в самом-то деле
Рассчитываете на брак.
Маруська тогда понимает,
Что жизнь ее стала хужей,
И в сердце с размаху вонзает
Шестнадцать столовых ножей.
Мотор все пропеллеры крутит,
Москве показаться пора,
Маруське лежать в институте
Профессора Пастера.
Маруську на стол помещают
Шестнадцать дежурных врачей,
И каждый из них вынимает
Свой ножик из ейных грудей.
– Вынай, не вынай, не поможет,
Не быть мне с любимым вместя.
Оставьте один только ножик,
На память о милом в грудях.
Маруську везут в крематорий
И в печь ее прямо кладут.
В тоске и отчаянном горе
Серега ее тут как тут.
– Маруся, когда б ты, родная,
Открыть свои глазки могла.
Маруся ему отвечает:
– Нельзя, я уже померла.
Я жизнь всю ее перепортил,
За это отвечу я сам.
Насыпьте, пожалуйста, в портфель,
Мне пеплу четыреста пятьдесят шесть грамм.
Насыпьте ж, насыпьте ж мне в портфель,
Мне пеплу четыреста пятьдесят шесть грамм.
