Пооткрыли вновь церквей, будто извиняются,
Em A7 D
И звонят колокола,в ночь то там, то тут,
Am H7 Em
Только Бога нет и нет, ангел не является,
Hm F#7 G Em F#7 Hm
Зря кадилом машет поп, и бабушки поют, и бабушки поют.
А Бог оставил нам в наказ старые инструкции,
Почерневший образок, высохший елей.
Ну а сам покинул нас после революции,
И теперь в других краях, где живут светлей.
Мимо кассы, чтоб быстрей, взял портвейн “Таврический”,
Возвращаюсь и смотрю, верится с трудом,
Кто-то в черном у дверей, смотрит иронически…
Отпираю дверь ключом, приглашаю в дом.
То ль виденье, то ль обман, то ль к беде, то ль к радости,
То ль плевать через плечо, то ли голосить…
Достаю второй стакан, набираюсь храбрости.
Мне так много у него следует спросить.
Я давно другим не врал. Врать вообще не хочется,
Только вот не врать себе во сто крат трудней.
Я хочу спросить у Вас, Ваше Одиночество,
Как бы веру сохранить, и что мне делать с ней?
А еще вопрос такой: каково покойнику?
Отчего маршрут туда день и ночь открыт?
Но в конце не ждет покой с тихим, светлым домиком…
Не хранят меня глаза Ваших Маргарит…
Я бы был ужасно рад слышать Ваше мнение,
Только молча гость сидел, попивал вино,
да смотрел программу “Взгляд”, депутатов прения,
На часы взглянул, зевнул, и вылетел в окно.
И в раскрытое окно я глядел загадочно,
В дыры звезд на платье тьмы, в рваный материал.
Дел, как видно, у Него, без меня достаточно,
Hm F#7 G
Ну а может, Он, как мы, силу потерял,
Hm F#7 G
Ну а может, Он, как мы, знанье утерял,
Hm F#7 Hm F# Hm
Ну а может, Он, как мы, веру утерял…
